Архитектурно-художественный комплекс Феодоровского городка как уникальный пример русского стиля

Источниковедческий обзор

В обзоре использованы материалы В. А. Булкина, Е. В. Исаковой, М. П. Капралова, А. К. Крылова, Г. Б. Майоровой, В. Л. Мельникова, А. С. Федотова, Л. П. Сопроненко

Реакция на нигилистические и позитивистские тенденции второй половины XIX в. обострила духовно-нравственные искания русской интеллигенции конца XIX – начала XX в. [1] Стремление найти точку опоры в религиозной православной традиции, с одной стороны, и падение авторитета Православной церкви, с другой, обусловили поиски русскими художниками новых путей создания религиозных образов, которые бы выразили особенности современного понимания христианской веры. Большая роль Н. К. Рериха в этом процессе (при самом противоречивом спектре разнообразных суждений о нём и его творчестве) отмечалась современниками и художественной критикой, начиная с первых шагов живописца в искусстве. Создание росписей и мозаик в храме Святого Духа в Талашкино и работы по украшению Фёдоровского Государева Собора и Фёдоровского Государева Русского городка в Царском Селе стали важнейшей вехой в развитии православной культуры России накануне революций 1917 г.

С именем архитектора С. С. Кричинского – главного автора Фёдоровского Государева Русского городка в Царском Селе – связан целый этап в истории русской архитектуры – так называемый Русский стиль или русский вариант ретроспективизма. Характерной особенностью этого стиля является отказ от стилизации в пользу буквального копирования исторических памятников.

Ил. 1. С. С. Кричинский. Эскиз храма в честь 300-летия царствования Дома Романовых. 1910

В «Русском» стиле в Санкт-Петербурге С. С. Кричинский построил Фёдоровский собор в честь 300-летия Дома Романовых (1911–1914), церковь Св. Николая Мирликийского – Николо-Барградская при Императорском Палестинском обществе (1913–1915) и Фёдоровский городок в Царском Селе (1914–1918). Все три – церковные постройки и, так или иначе, связаны с царской семьёй. В каждый из трёх строительных комитетов входил и принимал активное участие известный знаток древнерусского искусства князь А. А. Ширинский-Шихматов.

В феврале 1914 г. на заседании Высочайше утверждённого комитета по постройке домов для причта и служащих Фёдоровского Государева собора С. С. Кричинский представил «Начала, послужившие основой для создания городка при Фёдоровском соборе». По сути, это его взгляд на развитие русской архитектуры. Он считал, что «возрождение русского искусства вполне жизненно и действенно потому, что это искусство создалось из элементов, неразрывно связанных с бытовыми, климатическими и национальными особенностями народа и земли их создавшими». – «В основу возрождения и воссоздания русского зодчества, по моим понятиям, должно лечь строго научное изучение и исследование образов и памятников допетровской старины, изучение архитектурных форм, пропорций на началах исследования развития и происхождения этих форм, частей здания, их раскраски, орнамента, украшений и пр.» [2].

С. С. Кричинский отрицает возможность создания национального стиля путём привнесения в современную архитектуру элементов древнерусского зодчества, и считает неудачными подобные попытки, предпринимавшиеся в XIX в. Будущее Русского стиля он видит в том, чтобы, начав с точного копирования форм старинных памятников, путём естественной эволюции прийти к созданию нового стиля, созвучного эпохе. То есть, сначала вернуться к истокам и, по сути, заново пройти весь путь, но уже минуя западные влияния двух «послепетровских» столетий. «Как бы мы в своих произведениях не стремились сохранить в строгости и чистоте всё, что создано в русском искусстве до XVIII в. – сделать нам это не удастся. Таков закон эволюции. Незаметно для себя авторы новых построек, дети своего века, внесут много нового, что изменит прежние и даст новые формы, которые дадут основание их потомкам сказать, что в XX столетии был создан новый русский стиль и это будет результат возрождения русского искусства» [3].

Если говорить о новом в собственных произведениях С. С. Кричинского – это конструктивные решения на основе самых современных материалов. Прекрасный инженер, С. С. Кричинский во всех построенных им в русском стиле зданиях использует железобетонный каркас, заполненный кирпичной кладкой. Характерные для русского зодчества каменные своды он заменяет ложными бетонными сводами по сетке-рабице, сами же перекрытия плоские – своды Монье.

Ил. 2. С. С. Кричинский. Фёдоровский собор в честь 300-летия Дома Романовых. Санкт-Петербург, Миргородская улица, д. 1А. Фотография 1913 г.

Свои принципы он применяет к сфере церковного строительства: «Весь вопрос в том, возможно ли применение и развитие архитектурных форм допетровской Руси в наше время при современных требованиях техники и быта. Если эта задача ещё не решена окончательно и представляет значительные трудности для некоторых сооружений нашего времени, то для церковного строительства решение этого вопроса представляется положительным и несомненным» [4].

Первым произведением С. С. Кричинского в русском стиле стал Фёдоровский собор в честь 300-летия Дома Романовых на Миргородской улице, д. 1А (ил. 1,2). Архитектура храма восходит к традиции ростово-ярославского зодчества XVII в. Использование в церковном строении мотивов крепостной архитектуры – башенок с машикулями, элементов крепостных стен с широкими воротными проездами, навеяно архитектурой ограждённых высокими стенами монастырей и городских кремлей Русского государства XIV–XVII вв. Высокая живописность таких ансамблей достигается за счёт сочетания разнообразных объёмов, геометрических и пластических форм, обилия вертикалей и, нередко, подчёркивается яркостью цветовой гаммы.

Прообразом композиционного решения собора явилась надвратная церковь кремля Ростова Великого – во имя Св. Иоанна Богослова, органически включённая в ансамбль кремлёвских укреплений, обрамлённая крепостными башнями и стенами. Наружный декор собора повторяет архитектурные элементы церкви Св. Иоанна Богослова: наличники окон с гирьками, сплошное заполнение плоскости стены собора ширинками аналогичны решению западной стены церкви. Башни церковных ворот повторены в архитектурном решении северо-восточной башни Фёдоровского собора. Северо-восточная башня собора решена в стиле суздальского зодчества и повторяет формы и декор башни над Святыми воротами Спасо-Евфимиева монастыря. Башня-труба котельной имеет своим прообразом башни ограды московского Симонова монастыря, связанного с эпохой освобождения Руси от татарского ига. Звонница решена в стиле ярославских звонниц XVII в. Центром композиции является высокий собор, возвышающийся над башнями и крепостными стенами.

Храм двухэтажный; на каждом этаже находилось по три придела. На втором этаже: главный придел – Фёдоровской иконы Божией Матери (ил. 3). и Св. Преподобного Михаила Малеина; правый (южный) – Св. Николая Чудотворца и Св. Мученицы царицы Александры; левый (северный) – Св. Алексия митрополита и Св. Михаила Тверского. Св. Михаил Малеин – покровитель царя Михаила, Св. Николай Чудотворец и Св. Царица Александра – небесные покровители последнего русского императора и императрицы, Св. Алексий – покровитель наследника престола, Св. Михаил Тверской – покровитель брата императора великого князя Михаила Александровича. Главный придел нижнего храма предполагалось освятить во имя Святого Благоверного князя Александра Невского и Святой Равноапостольной Марии Магдалины; левый придел во имя Св. Праведного Филарета милостивого; правый – во имя Св. Преподобной Марфы. Св. Александр Невский и Св. Мария Магдалина – небесные покровители императора Александра III и императрицы Марии Фёдоровны – родителей Николая II, а Св. Филарет и Св. Марфа покровители родителей первого русского царя из династии Романовых [5]. Такие посвящения должны были подчеркнуть преемственность царских династий Рюриковичей и Романовых. Внутренняя отделка также соответствовала эпохам этих династий.

Ил. 3. Богоматерь Феодоровская. Икона в окладе. Учащиеся иконописной мастерской Рисовальной школы Императорского Общества поощрения художеств под руководством Н. К. Рериха и Д. М. Тюлина (икона). Неизвестный мастер серебряного дела с инициалами «Г. П.» (оклад). Дерево, яичная темпера, серебро, чеканка, золочение. 83,5 × 66,0
© Государственный музей истории религии, Санкт-Петербург

В продолжение своей идеи архитектор предложил создать вокруг храма своего рода стилизованный уголок Древней Руси. Он обосновывал это тем, что на Полтавской площади «до постройки храма не было никаких сооружений архитектурной ценности. Площадь эта представляла несимметричного вида место, окружённое с разных сторон пустырями и упирающимися в неё незастроенными улицами. По своему неправильному виду с закоулками и входящими углами, само место как бы указывало на несимметричную постройку, составляющую отличительную особенность русского стиля» [6]. Поэтому в этой, тогда окраинной, части города им «была задумана застройка всей площади и прилегающих улиц в виде части кремля с крепостными стенами, переходами, воротными проездами и храмом-памятником, возвышающимся на стенах в центре всех сооружений. Думалось создать целый уголок 17‑го века приспособив архитектуру того времени к современному» [7].

Эта идея получила воплощение в создании Фёдоровского городка в Царском Селе. Это комплекс зданий для причта и служителей Фёдоровского Государева собора, обнесённый крепостной стеной с башнями и воротами. Главными и наиболее богато декорированными зданиями были Трапезная палата и дом для священнослужителей, выходящие в сторону собора. Здесь же размещались и парадные ворота, богато украшенные каменной резьбой, выполненной по образцу декора владимиро-суздальской Руси. Фасады, выходящие к собору, отделаны белым старицким известняком, таким же, как и использованный в облицовке Фёдоровского собора в честь 300-летия Дома Романовых. Трапезная палата предназначалась для заседаний созданного в 1914 г. Общества возрождения художественной Руси и музея художественной старины. Интерьеры Трапезной палаты были расписаны в русском стиле московским художником-иконописцем Г. П. Пашковым. На стенах и сводах были написаны русские пословицы и поговорки. В русском стиле была выполнена мебель и утварь. «Эти дома должны служить образцом зданий, приспособленных к требованиям современной жизни, но возведённых в формах древнерусского зодчества» [8].

Казалось, и быт, и всё оформление жизни обитателей городка должны быть стилизованы под старину. Но всё же это касалось только парадных покоев, в жилых же помещениях была обычная отделка и современная мебель. Так же, как сводчатые расписные потолки, «русская» утварь и одежды остались только декорациями, уводящими зрителя в беззаботный мир «седой старины».

Хотя русский стиль просуществовал лишь около двух десятилетий, его вклад в развитие отечественной архитектуры несомненен. Он пробудил интерес к народной художественной культуре, побудил архитекторов к использованию забытых приёмов древнерусской архитектуры, отголоски этого стиля мы видим в советской архитектуре, и примером тому знаменитые московские высотки. С. С. Кричинский, как один из видных представителей русского ретроспективизма, внёс значительный вклад не только в его развитие, но и осмысление, рассматривая архитектуру как одну из важнейших форм воспитания общества.

Строительство и создание Общества возрождения художественной Руси неразрывно связаны с именем полковника Дмитрия Николаевича Ломана (1868—1918) [9]. Будучи командиром 1-й роты Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка (охранявшего царскую семью), офицером по особым поручениям при дворцовом коменданте, начальником и уполномоченным по Её Императорского Величества государыни императрицы Александры Фёдоровны Царскосельскому военно-санитарному поезду № 143, начальником Их Императорских Высочеств великих княжон Марии Николаевны и Анастасии Николаевны лазарета № 17 при Фёдоровском городке, ктитором Фёдоровского Государева собора, он серьёзно интересовался древнерусским искусством и музыкой, собирал памятники старины, последовательно стремился к воплощению нового русского стиля на основе возрождения и творческой переработки древнерусских традиций.

Именно Д. Н. Ломан стал инициатором постройки храма для чинов Сводного пехотного полка и конвоя (будущего Фёдоровского Государева собора). После неудач первого этапа строительства, по предложению Д. Н. Ломана, для проектных работ пригласили архитектора В. А. Покровского, одного из крупнейших представителей новорусского стиля в архитектуре. Верхняя церковь во имя иконы Фёдоровской Божией Матери была освящена 20 августа 1912 г., нижняя «пещерная» во имя Серафима Саровского, спроектированная и построенная В. Н. Максимовым – 27 ноября того же года. Всё строительство обошлось в 374 000 руб. [10], из них 150 000 руб. были выделены Николаем II [11]. Наружный облик собора, его внутренне убранство очень нравились Николаю II и Александре Фёдоровне, фактически он стал домовой церковью царской семьи.

Строительство Фёдоровского собора определило пути дальнейших поисков Д. Н. Ломана. «Мысль создать русский дом, дающий и внешним видом и внутренним убранством образ подлинной древнерусской красоты и снабжённый утварью, которая, отвечая требованиям современной жизни, являла бы формы старинного русского художественного мастерства, так заманчива и дорога сердцу, что на осуществление её можно положить все силы» [12].

Для практического разрешения этой задачи Д. Н. Ломан предложил построить при Фёдоровском соборе целый архитектурный комплекс. К лету 1913 г. (ил.  4) был готов проект, разработанный архитектором С. С. Кричинским. 8 июня Николай II просмотрел чертежи, сделал несколько замечаний. В конце июля доработанный проект был утверждён, а ещё через месяц началось строительство [13]. Д. Н. Ломан возглавил Комитет по постройке домов при Фёдоровском Государевом соборе.

Ил. 4. Б. В. Зворыкин. Обложка программы праздничного концерта и торжественного обеда, устроенного Собственным Е. И. В. Сводным пехотным полком 28 марта 1913 г в Царском Селе. СПб.: Типография товарищества А. А. Левенсона. © РГИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 9-а. Л. 484

По воспоминаниям сына Д. Н. Ломана Юрия Дмитриевича Ломана: «В обсуждении и разработке проекта деятельное участие принимали: Н. К. Рерих, архитекторы А. В. Щусев, В. А. Покровский, М. В. Красовский, [П. П.] Покрышкин, архитектор-археолог В. В. Суслов, академики Н. П. Лихачёв, А. И. Соболевский, художник В. М. Васнецов…» [14].

Строительство продолжалось до 1917 г. В ансамбль городка вошли главное здание – Трапезная палата, дома для священников, для дьяконов, для служителей, а также конюшня, гараж, баня, прачечная и другие службы. Всё это было окружено стеной с башнями [15].

Несмотря на все трудности, вызванные первой мировой войной, перед самой Февральской революцией отделка городка была практически завершена, при этом расходы по строительству достигли 1 262 000 руб. Строительство велось на добровольные пожертвования, самые крупные суммы внесли купцы и промышленники: С. П. Елисеев – 450 тыс. руб., А. К. Воронин – 200 тыс. руб., Л. А. Карзинкин – 100 тыс. руб. и др.). Росписи Трапезной палаты с домовым храмом во имя Св. Сергия Радонежского были выполнены Г. П. Пашковым. Это был очень хорошо оплаченный заказ. За всю работу с августа 1915 г. по октябрь 1916 г. художник в общей сложности получил 25 625 руб. Для сравнения – архитектор Фёдоровского городка С. С. Кричинский с октября 1913 г. по ноябрь 1916 г. получил 15 тыс. руб. [16].

За время строительства у Д. Н. Ломана установились тесные связи со многими знатоками и ценителями старины, учёными, художниками, коллекционерами, владельцами художественно-промышленных фирм и мастерских. Именно среди них он нашёл понимание и поддержку, именно эти люди и составили костяк нового Общества возрождения художественной Руси.

Идейные взгляды Д. Н. Ломана были традиционны для его круга – просвещённое самодержавие как основа стабильного развития государства, православная церковь как хранительница национальных устоев и морального здоровья населения, наконец, образованный зажиточный народ – создатель экономического могущества России. Эти положения легли в основу программы Общества.

Именно во время строительства Фёдоровского собора и городка утвердился объединивший членов ОВХР круг идей, в число которых входили поиски русского стиля на основе допетровского искусства, пропаганда памятников старины, развитие народного искусства, очищение русского языка от иностранных заимствований. К марту 1915 г. предварительные переговоры по созданию нового общества, подготовке устава и определению направлений будущей деятельности были закончены. Был составлен и опубликован список членов-учредителей, в него вошли 63 человека: Арсений архиепископ Новгородский, Серафим архиепископ Тверской, Анастасий епископ Ямбургский, Дмитрий епископ Рязанский, князья императорской крови Гавриил Константинович, Игорь Константинович и Константин Константинович, князь С. С. Абамелик-Лазарев, Д. В. Айналов, граф П. Н. Апраксин, Е. В. Барсов, граф Ал. Ал-др. Бобринской, граф Ал. Ал. Бобринской, Н. И. Булычев, протоиерей А. П. Васильев, В. М. Васнецов, В. Н. Воейков, А. Н. Волжин, В. Т. Георгиевский, Н. В. Глоба, князь Д. П. Голицын-Муравлин, С. П. Елисеев, Н. Н. Ермолинский, Л. Л. Зубалов, А. В. Кривошеин, Н. П. Лихачёв, М. В. Лодыженский, Д. Н. Ломан, Н. А. Маклаков, А. В. Морозов, С. Т. Морозов, князь В. Н. Орлов, А. В. Орешников, И. С. Остроухов, К. П. Пасхалов, Н. В. Покровский, П. П. Покрышкин, В. Н. Поливанов, А. В. Прахов, М. М. Пуришкевич, князь М. С. Путятин, Н. К. Рерих, К. К. Романов, С. В. Рухлов, С. П. Рябушинский, В. К. Саблер, А. Д. Самарин, П. Д. Самарин, Ф. Д. Самарин, А. И. Соболевский, А. Н. Столпаков, В. В. Суслов, В. К. Трутовский, графиня П. С. Уварова, А. И. Успенский, В. А. Харитоненко, Д. А. Хомяков, И. А. Шляков, И. А Шляпкин, князь Александр Александрович Ширинский-Шихматов, князь Андрей Александрович Ширинский-Шихматов, князь Н. С. Щербатов, А. В. Щусев [17].

В своём развёрнутом воззвании-программе, впервые опубликованном в марте 1915 г., ОВХР объясняло причины его создания, определяло цели и практические задачи нового объединения. Воззвание начиналось с утверждения о том, что школа в России почти не знакомит учеников с русской историей и искусством. «Удивительно ли после этого, что подрастающие поколения лишены даже простейшего знакомства хотя бы с основными признаками древней Руси и её духом? Удивительна ли невежественность большинства во всём, что касается исторического быта Русского государства, особенно в художественных его проявлениях? Удивительны ли, наконец, грубые разрушения ценных памятников древности, порой принимавшие стихийные размеры?» [18]. Новое общество создавалось не столько для чисто научных изысканий, сколько для «распространения в народе широкого знакомства с теми замечательными памятниками старины, которые лучше всего могут послужить к изучению художественной стороны церковного и гражданского быта древней Руси» [19]. Собственные исследования и труды других учёных Общество возрождения художественной Руси собиралось перерабатывать и издавать в общедоступном изложении, особенное внимание при этом предполагалось обратить на художественное оформление изданий (ил.  5). Предполагалось проводить чтения и беседы с показом диапозитивов, а при возможности устраивать поездки по историческим местам России. Высказывалась мысль о необходимости создания в Петрограде большого Музея древнерусского искусства. 

Ил. 5. Г. П. Пашков. Обложка расписания богослужений в Фёдоровском Государевом соборе. Страстная седьмица Великого поста 1915 г. Типография товарищества А. А. Левенсона. © РГИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 9-а. Л. 119

Важным этапом в организации ОВХР стало проведение второго собрания учредителей, которое также проходило в малом помещении Офицерского собрания Армии и Флота 2 апреля 1915 г. После молебна, совершённого протоиереем А. П. Васильевым, присутствовавшие учредители (С. С. Абамелек-Лазарев, епископ Ямбургский Анастасий, П. Н. Апраксин, архиепископ Новгородский Арсений, Н. И. Булычёв, протоиерей А. П. Васильев, А. Н. Волжин, В. Т. Георгиевский, Н. Н. Ермолинский, князь императорской крови Игорь Константинович, А. В. Кривошеин, Н. П. Лихачёв, М. В. Лодыженский, Д. Н. Ломан, Н. В. Покровский, П. П. Покрышкин, князь М. С. Путятин, М. М. Пуришкевич, Н. К. Рерих, К. К. Романов, В. К. Саблер, А. Н. Столпаков, В. В. Суслов, князь А. А. Ширинский-Шихматов) [20] под председательством архиепископа Новгородского Арсения избрали Совет ОВХР в количестве 18 человек [21]. Одним из активных и авторитетных членов Совета стал Н. К. Рерих.

После оглашения итогов голосования члены Совета избрали председателем Общества влиятельного придворного, государственного и общественного деятеля, вице-председателя Императорского Православного Палестинского общества, знатока и собирателя памятников древнерусского искусства князя Алексея Александровича Ширинского-Шихматова. Затем члены Совета собрались на своё первое заседание (епископ Ямбургский Анастасий, П. Н. Апраксин, А. А. Бобринский, протоиерей А. П. Васильев, А. Н. Волжин, В. Т. Георгиевский, Н. В. Покровский, князь М. С. Путятин, М. М. Пуришкевич, Н. К. Рерих, В. В. Суслов, князь А. А. Ширинский-Шихматов). Совет образовал три Разряда (отдела) Общества и избрал 10 должностных лиц. Вместе с другими членами Совета Н. К. Рерих заверил своими подписями протокол заседания и избирательную ведомость [22].

В соответствии с Уставом Общества Совет ОВХР был наделён обширными полномочиями. В его компетенцию входило: избрание действительных членов и должностных лиц; разрешение на открытие новых Разрядов и местных отделов; руководство всей деятельностью Общества, его Разрядов и местных отделов; распоряжение денежными средствами Общества, проверка их расходования; созыв общих собраний и определение вопросов, выносимых на их рассмотрение; присуждение поощрений и вознаграждений; установление сотрудничества с различными учреждениями и обществами; определение издательской программы и прочее [23].

10 марта 1916 г. в помещении Русского собрания состоялось Общее собрание членов ОВХР. По болезни председателя Общества собрание открыл князь М. С. Путятин. Были заслушаны следующие сообщения членов Совета ОВХР: А. И. Соболевский «Древнейшие памятники художественной Руси», Н. К. Рерих «Путь творчества». Затем член ОВХР С. М. Прокудин-Горский показывал свои цветные слайды (или, как записано в протоколе, «световые изображения снимков») «памятников древнерусского художественного творчества», объяснения во время показа давал В. Т. Георгиевский [24]. Сохранились листы с подписями участников Общего собрания; на первом (разделённые фамилией П. И. Нерадовского) хорошо видны автографы Н. К. и Б. К. Рерихов [25].

Особо выделим Разряд хождения по Руси и собирания художественных памятников ОВХР. В нём ведущую роль играл Д. Н. Ломан, который в апреле 1915 г. был избран товарищем председателя Разряда, а в 1916 г. стал его председателем. Разряд ставил своей целью способствовать широкому знакомству населения с памятниками искусства и архитектуры, планировал организовать постоянные экскурсионные маршруты по древнерусским городам для учителей и учеников, приступить к устройству лекций для учеников средних учебных заведений по древнерусскому искусству. Члены Разряда составляли списки памятников для осмотров и съёмки на диапозитивы, устанавливали связи с краеведами, возбудили ходатайство об установке для экскурсантов льготных тарифов на транспорте и в гостиницах, но трудности, вызванные продолжавшейся войной, помешали практическому выполнению этих планов.

Гораздо успешней благодаря неустанным трудам Д. Н. Ломана решалась вторая задача. Немало сил и своих скромных денежных средств Д. Н. Ломан потратил на собирание коллекции памятников русского искусства, которая была размещена в Трапезной палате Фёдоровского городка. Это собрание насчитывало несколько сот экспонатов: иконы, лицевое шитьё, парча, изделия из серебра, меди, олова, различная утварь, оружие, изделия из дерева и т. д. [26]. Можно с большой долей вероятности предположить, что в своей собирательской деятельности Д. Н. Ломан неоднократно пользовался советами и помощью Н. К. Рериха.

Не менее ревностно Д. Н. Ломан подбирал библиотеку Общества, которая находилась в специальном помещении Трапезной палаты. Неполная опись библиотеки содержит около 700 наименований – это альбомы по архитектуре, древнерусскому прикладному и народному искусству, книги по русской истории и краеведению, по истории русской церкви и богословию; много дорогих иллюстрированных изданий [27].

В начале 1917 г. отделка Трапезной палаты была закончена. Её архитектура, росписи, внутреннее убранство (ил.  6), собранные коллекции стали практическим воплощением замыслов Д. Н. Ломана и идей, заложенных в основу деятельности Общества возрождения художественной Руси.

Ил. 6. Н. Д. Бартрам. Эскиз письменного стола для Трапезной палаты Фёдоровского городка. 1915. Акварель. © РГИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 83. Л. 17

12 февраля 1917 г. Николай II посетил Трапезную и с 13.55 до 15.05 подробно осматривал её устройство и собрания. Всё увиденное получило полное одобрение императора. Перед уходом царь сказал: «Я очень много слышал о Трапезной. Но то, что я увидел, превзошло все мои ожидания» [28], а затем сделал следующую запись:

«12 февраля 1917 г. осматривал с удовольствием постройки при Феодоровском Государевом Соборе. Приветствую добрый почин в деле возрождения художественной красоты русского обихода. Спасибо всем потрудившимся. Бог на помощь Вам и всем работникам в русском деле. Николай» [29].

19 февраля 1917 г. в Трапезной палате состоялось Общее собрание членов ОВХР – это был звёздный час создателей Общества, перед ними открывались самые радужные перспективы успешного выполнения намеченных предначертаний.

К сожалению, после Февральской революции разнообразные образовательные проекты и художественные начинания ОВХР оказались ненужными новой России. Лишившись высоких покровителей и ясных перспектив, Общество прекратило своё существование в октябре 1917 г.

За краткий период своей деятельности ОВХР успело выполнить лишь малую часть обширных планов: начало публикацию памятников древнерусского искусства, провело два конкурса на составление проектов мебели в русском стиле, подготовило словарь для замены иностранных слов в русском языке, заложило основу Музея русской старины. Однако совокупность первоочередных задач, поставленных членами Общества – изучение и охрана русских древностей, возрождение традиций допетровского искусства, развитие народных промыслов, организация ознакомительных экскурсий для учащихся по древнерусским городам, издание учебных пособий по русскому искусству для школ, борьба за чистоту русской речи, широкое внедрение новорусского стиля в государственное строительство – делает ОВХР уникальным и недооценённым явлением русской культуры.

В то же время для России, культурная жизнь которой в начале ХХ в. протекала в атмосфере обострённого интереса к отечественной истории и национальным традициям, возникновение ОВХР было явлением вполне ожидаемым и закономерным.

Сегодня, спустя сто лет, в нашей стране вновь возрождается интерес к отечественному культурному наследию, в том числе такому яркому его проявлению, как русский стиль. И идеи ОВХР в области образования, охраны памятников, экскурсионной деятельности и дизайна представляются и теперь весьма актуальными.