«ЧАЙКА» В СЕТЯХ ЦЕНЗУРЫ

Из книги: Чепуров А. А. Александринская "Чайка : [посвящена первой постановке пьесы А.П. Чехова "Чайка"] / А.А. Чепуров ; Рос. гос. акад. театр драмы им. А.С. Пушкина (Александр. театр), С.-Петерб. театр. альм. "Балт. сезоны". - СПб. : Альм. "Балт. сезоны", 2002. - 351 с.
 

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ И.Н.ПОТАПЕНКО:

Мне привелось близко стоять ко всей истории этой постановки, заботиться о переписке экземпляров для цензуры, вести переговорю с самой цензурой и т.п.

Современный читатель, вероятно, удивится упоминанию о переговорах с цензурой. Он знает "Чайку", и ему известно, что там нет ничего, что могло бы дать повод для работы красных чернил Театральной улицы. Но в те времена, отделенные от нас только восемнадцатью годами, ни один автор не мог поручиться за цензурность своей пьесы. Требования были не то, что очень большие или суровые, а просто произвольные. Была не цензура, действующая на основании точных правил, которые мог бы иметь в виду и автор, а цензора, каждый с своими особым взглядами и требованиями и даже капризами.

В одном из писем, где речь идет именно о "Чайке", Антон Павлович беспокоится о судьбе пьесы и называет цензора Литвинова. Это был цензор, с которым драматурги предпочитали иметь дело. Человек культурный, с ним можно было говорить, спорить, убеждать. К пьесам он предъявлял минимум требований, делал уступки до самого того рубежа, где начинается уже его личный риск ответственностью.

Но были цензора и другого рода, и их весьма тщательно избегали авторы. Кажется, в то время был еще жив цензор Донауров, не пропускавший в пьесе ни какого упоминания о боге, если, например, у действующего лица была привычка божиться, повторять - "ей-богу", то цензор преспокойно лишал его этой привычки, считая, что на сцене это представляет кощунство.

При таких обстоятельствах Чехов имел права бояться за "Чайку". Но, по счастью, она попала к "доброму цензору" и существенной аварии не претерпела.

И.Н.ПОТАПЕНКО - А.П.ЧЕХОВУ ( апрель 1896 года):

Пьеса в цензуре. Боюсь, что Всеволожский будет в Москве и некому будет сделать надпись: "не в очередь". Впрочем, может быть ,Григорович согласится и так поставить ее не в очередь.

И.Н.ПОТАПЕНКО - А.П.ЧЕХОВУ (9 мая 1896 года). Карлсбад:

С твоей пьесой произошла маленькая история. Сверх всякого ожидания, она запуталась в сетях цензуры, впрочем не очень, так что ее можно будет выручить. Вся беда в том, что твой декадент индиферентно относится к любовным делам матери, что по цензурному уставу не допускается.

Е.П.КАРПОВ - А.С.СУВОРИНУ (14 июня 1896 года):

Многоуважаемый Алексей Сергеевич! Вчера, приехав в город, я узнал от Алексея Петровича [Коломнина] о запрещении цензурой пьесы "Чайка" и тотчас же отправился к Литвинову. Он говорит, что и не думал запрещать пьесу, а хотел бы только, чтобы Чехов несколько "гасировал" (его подлинное выражение) отношения сына и матери по поводу ее сожительства с беллетристом. Для этого, по мнению Литвинова, надо в двух-трех местах сгладить "слишком явные признания сына о незаконном сожительстве его матери". Он при мне отметил синим карандашом смущающие его места рукописи. Литвинов советует Чехову написать в Главное управление, в отделение драматической цензуры, чтобы ему возвратили рукопись для некоторых исправлений, а затем вновь ее представить в цензуру[...] Те "подозрительные места", которые прочем мне Литвинов, показались мне невинней грудного младенца, но, очевидно, новое назначение запугало Литвинова.

В.А.КРЫЛОВ - А.П.ЧЕХОВУ (6 июля 1896 года):

Я его видел вчера, и он мне объявил, в чем дело. Он встретил в Вашей пьесе несколько строк, не подходящих к условиям, данным ему цензурной инструкцией.[...] Литвинов говорит, что возбуждающих сомнение пунктов весьма мало, два-три, и если хотите, он вышлет Вам пьесу [...] для поправок. Это не потребует ни прошений, ни марок, это частное дело. Тогда он тотчас подпишет пьесу. Если Вы этого не хотите, то по Вашему желанию, он просто вычеркнет то, что находит неудобным.

А.П.ЧЕХОВ - А.С.СУВОРИНУ (11 июля 1896 года). Мелихово:

Вчера получил письмо от Виктора Крылова. Он говорил с цензором, и цензор выразил готовность прислать мне пьесу, чтобы я сам вычеркнул или изменил места, которые он находит сомнительными. Сегодня я написал цензору. Теперь, значит, очередь за комитетом. Пожалуй, и этот еще придерется.

КАНЦЕЛЯРИЯ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ - А.П.ЧЕХОВУ:

Канцелярия Главного управления по делам печати возвращает при сем Антону Павловичу Чехову, живущему ст. Лопасня Московско-Курской ж.д., пьесу под заглавием "Чайка", в двух экземплярах, для исправления указанных в оной мест.

И.М.ЛИТВИНОВ - А.П.ЧЕХОВУ ( 15 июля 1896 года):

Милостивый государь Антон Павлович. Очень рад, что благодаря содействию В.А.Крылова я могу надеяться на Вашу помощь относительно исправлений "Чайки". Я отметил синим карандашом несколько мест, причем считаю нужным пояснить, что имел в виду не столько самые выражения, сколько общий смысл отношений, определенных этими выражениями. Дело не в сожительстве актрисы и литератора, а в спокойном взгляде сына и брата на это явление. В цензурном отношении было бы желательно совершенно не упоминать об этом вопросе , но если с художественной точки зрения Вам необходимо охарактеризовать отношение Тригорина с Треплевой, надеюсь Вы это сделаете так, что цензурная санкция явится беспрепятственно.

И.Н.ПОТАПЕНКО - А.П.ЧЕХОВУ ( июль 1896 года):

Я не знаю, что с твоей "Чайкой". Предпринял ли ты что-нибудь? Завтра зайду к Литвинову, если он здесь, и узнаю. Но теперь время у нас страшное. Цензора ходят обалделые. Есть слух, что будет отменена литература, а в таком случае и цензора не будут нужны и следовательно потеряют свои оклады. И потому они, как говорят, дружно стоят за литературу. Если не ошибаюсь, Вукола Лаврова решено посадить на кол, Гольцеву отрезать язык, а Ремизова назначить на должность швейцара на Театральной улице. За достоверность слуха не ручаюсь.

А.П.ЧЕХОВ - А.С.СУВОРИНУ ( 27 июля 1896 года). Мелихово:

Скажите Потапенко, что я жду его к себе. Не может ли он сообщить мне свой летний адрес? Не могу ли я выслать на его имя свою злополучную пьесу с тем, чтобы он снес или свез ее Литвинову и дал бы ему надлежащие объяснения?

А.П.ЧЕХОВ - Ал.П.ЧЕХОВУ (29 июля 1896 года). Мелихово:

Пьеса ни тпррру, ни ну, цензуры ради. Хорошего мало.

И.Н.ПОТАПЕНКО - А.П.ЧЕХОВУ ( 7 августа 1896 года):

Антонио, сейчас Алексей Сергеевич сообщил мне о твоем намерении прислать пьесу. Пожалуйста, присылай скорей. Я буду здесь до 1-го сентября, потом скроюсь на 2 недели и вернусь окончательно. Но пьеса теперь потребует три дня, не более.

И.М. ЛИТВИНОВ - А.П. ЧЕХОВУ ( 9 августа 1896 года):

Милостивый государь Антон Павлович, 15 июля я выслал Вам "Чайку" по следующему адресу: Московско-Курской жел. дор. станция Лопасня. Не получая до сих пор пьесы, я начинаю беспокоиться и потому прошу Вас, будьте добры почтить уведомлением, получена ли Вами "Чайка" и когда Вы думаете ее выслать. С истинным почтением. И.Литвинов. Пьесу во избежание проволочки прошу выслать в Главное управление по делам печати на мое имя.

А.П.ЧЕХОВ - И.Н.ПОТАПЕНКО (11 августа 1896 года). Мелихово:

Милый Игнациус, пьеса посылается. Цензор наметил синим карандашом места, которые ему не нравятся по причине, что брат и сын равнодушно относятся к любовной связи актрисы с беллетристом. На странице 4 я выбросил фразу "открыто живет с этим беллетристом" и на 5-й "может любить только молодых". Если изменения, которые я сделал на листках, будут признаны, то приклей их крепко на оных местах - и да будешь благословен вовеки веков и да узриши сыны сынов твоих! Если же изменения сии будут отвергнуты, то наплюй на пьесу: больше нянчиться с ней я не желаю и тебе не советую.

На странице 5-1 в словах Сорина :"Кстати, скажи, пожалуйста, что за человек ее беллетрист?" можно зачеркнуть слово ее. Вместо слов (там же) "Не поймешь его Все молчит" можно вставить: "Знаешь, не нравится он мне" или что угодно, хоть текст из талмуда.*

Что ее сын против любовной связи, видно прекрасно по ее тону. На опальной 37 странице он говорит же матери: Зачем, зачем между мной и тобой стал этот человек?" На этой 37 странице можно вычеркнуть слова Аркадиной: "Наша близость, конечно, не может тебе нравиться, но". Вот и все. Подчеркнутые места зри в синем экземпляре.

Когда же в Мелихово?

Значит, то, что можно, зачеркни, буде Литвинов скажет предварительно, что этого достаточно.

Благодарю за шоколад mignon. Я ел его.

16-17 уезжаю на юг, буду в Феодосии, поухаживаю за твоей женой. Во всяком разе пиши мне. После 20-го мой адрес такой: Феодосия, дом Суворина.

Ведь еще комитет!!

Если зимой отыщешь мне квартиру, то всю зиму проживу в Петербурге. Достаточно одной комнаты и ватерклозета.

Не проехаться ли нам вместе куда-нибудь? Времени ведь еще много. В Батум или в Боржом? Здорово попили бы винца.

Крепко сжимаю тебя в своих объятьях.

Твой должник
Antonio

 11 авг.

 Наклеить придется по одному листку в каждом экземпляре на 4-й стр. На 5-й же и на 37-й только зачеркивай. Впрочем, поступай как знаешь. Прости, что я так нагло утомляю тебя.

 С своей стороны я подчеркнул зеленым карандашом то, что можно зачеркнуть и что, если стать на точку зрения цензора, наиболее зловредно.

 * или слова : "В ее годы! Ах,ах, как не стыдно!"

А.П.ЧЕХОВ - А.С. СУВОРИНУ (13 августа 1896 года). Мелихово:

Пьесу я послал Потапенке и вчера получил от цензора письмо, беспокоится, отчего так долго не шлю. Погода у нас очень жаркая, много грибов. Когда хорошая погода, особливо под осень, то хочется иметь тысяч пятьдесят. Чего бы только я ни наделал на эти деньги!

И.П.ПОТАПЕНКО - А.П.ЧЕХОВУ ( 15 августа 1896 года):

Обещанной пьесы еще не получил . Сегодня получил повестку: послано на 6 ре в 2 фунта. Неужели - это пьеса? Неужели ты так много прибавил в нее ума, что она весит 2 фунта?

И.Н.ПОТАПЕНКО - А.П.ЧЕХОВУ ( 23 августа 1896 года):

Ты исчез за день до моего появления в Москве. Это жаль. И куда ты исчез, никому не известно. Мне дал адрес в Феодосию, а поехал, конечно, на Кавказ. Но я следую адресу и пишу в Феодосию.

Пьеса твоя претерпела ничтожные изменения. Я решился сделать их самовольно, так как от этого зависела ее судьба и притом ни ничего не меняют. Упомяну о них на память. В двух местах, где дама говорит сыну про беллетриста: " я его увезу", изменено "он уедет". Слова: "она курит, пьет, открыто живет с этим беллетристом" заменены: "она ведет бестолковую жизнь, вечно носится с этим беллетристом". Слова : "Теперь он пьет одно пиво и может любить только немолодых" заменены: "теперь он пьет одно пиво и от женщин требует только уважения" и еще две-три самых незначительных перемены. Дело в том, что цензор желал не совсем того, как ты понял. Он требовал, чтобы Треплев совсем не вмешивался в вопрос о связи Тригорина с его матерью и как бы не знал о ней, что и достигнуто этими переменами.

Теперь пьеса пропущена. Давыдов сказал мне, что ты обещал ему дать пьесу для прочтения, и на этом основании я дал ему. По возвращении в Петербург (26-го) я отдал ее в переписку и затем 2 экземпляра представлю в комитет. У меня ведь твое прошение. Не помню, был ли ты так умен, чтобы не проставить месяца и числа. Если Всеволожский будет в Петербурге, то я добьюсь надписи: "прочитать вне очереди", тогда она будет готова в начале сентября. Если его не будет, то она попадет в очередь и это несколько замедлит ход.

А.П.ЧЕХОВ - М.П.ЧЕХОВОЙ (31 августа 1896 года).

По пути в Новороссийск:

Уезжаю в Новороссийск, а оттуда в Феодосию. Если тебе известен адрес Потапенко, то попроси его на писать мне в Феодосию о судьбе моей пьесы.

РЕЗОЛЮЦИЯ НА ЦЕНЗУРНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ "ЧАЙКИ":

К представлению дозволено.

С. Петербург
20 августа 1896 года

Цензор драматических сочинений И. Литвинов