Археология

Первые археологические раскопки детинца Корелы были произведены в 1891 г. Т. Швиндтом, но их результаты, видимо, не вдохновили исследователя и не были опубликованы. Известно только, что во время раскопок были найдены части оружия, бытовой утвари, черепки посуды. О датировке предметов ученый сообщил лишь, что они «разного времени, в том числе и периода варварства». В дальнейшем находки были частично отнесены к XII в., что породило легенду о возникновении Корелы по времени раньше появления первых письменных известий о ней. Среди найденных в 1891 г. вещей нет относящихся к XII-XIII вв. Добытый археологический материал относится и XIV-XVIII вв., что подтверждено и раскопками. В печать попали сведения о том, что в 1948 г. на территории Старой крепости Приозерска обнаружено несколько лепных черепков глиняной посуды, сделанной приблизительно в Х в. Руководитель обследования 1948 г. П. Н. Гурина, однако, не подтвердила приписанное ей открытие. Таким образом, первые раскопки Корелы оказались явно недостаточными, чтобы удревнить дату ее возникновения, но они побудили к дальнейшим исследованиям. Планомерные археологические изыскания древней Корелы были предприняты в 1972-1973 и 1975-1976 гг. и ставили целью раскрыть, насколько это возможно, этнокультурную и строительную биографию этого поселения. Эти работы проводились археологической экспедицией ЛОИА АН СССР и затронули детинец древней Корелы (ныне занятый историко-краеведческим музеем  и посад - некогда Спасский остров (ныне санаторий Ленинградского военного округа). Оба названных района до 1857 г. (когда произошло понижение уровня Вуоксы) представляли острова, отделенные от суши 60-290-метровыми по ширине водными протоками. Работа была посвящена древностям детинца древней Корелы. В рассматриваемое время этот детинец и представлял первоначальное городское поселение, лишь с XV в. дополненное посадом.

Факты письменной истории Корельского городка ныне могут быть дополнены археологическими. Четырехлетние раскопки экспедиции ЛОИА АН СССР, проведенные на месте древнего города, охватили территорию, в общей сложности составившую 666 кв.м. При закладке раскопов первоначально преследовалась цель обнаружения и зондирования культурных напластований. Результаты этого поиска, однако, скоро вышли за пределы разведочных. В ходе работы были выявлены наиболее перспективные участки. Ныне можно подвести итоги определенному циклу исследований средневекового поселения на Вуоксе. Уже первые раскопки острова в - 1972 г. - обнаружили своеобразие его стратиграфии. Культурные остатки, связанные с периодом средневековья, подразделялись на два утолщающихся к краям острова строительных горизонта. Верхний строительный горизонт был открыт ближе к краю острова. Его выявленная по данным дендрохронологии дата - 1360-1380 гг. Постройки этого горизонта сгорели, видимо, в конце XIV в. Они были воздвигнуты на углистом слое, который сопоставляется с летописным пожаром 1360 г. Под пожарищем 1360 г. залегает нижний строительный горизонт, дендро-хронологически отнесенный к 1310-1360 гг. Если в центре городища дерево в культурном слое почти не сохранилось, то ближе к берегу (где высятся куртины и бастионы) достаточно влажная почва сберегала органический материал удовлетворительной сохранности. В этом отношении окраинные части городища не отличаются от таких городов, как Новгород, Орешек, Белоозеро. Городищенский слой представлен двумя четкими по дате напластованиями, связанными с двумя-тремя поколениями первых жителей города. В целом создается впечатление, что поселенцы, во-первых, заселили всю площадь острова, во-вторых, из-за тесноты дорожили каждым клочком земли, и поэтому дома возводились однокамерными без самостоятельных дворских построек. Исходя из того, что площадь острова составляла примерно 6000 кв.м., а жилище в среднем занимало 50 кв.м., можно рассчитать, что в 1310 г. в крепости (с учетом существования по меньшей мере двух улиц и церкви) было построено 100-110 изб с населением, включая женщин и детей - 300-330 человек. Допустимо, что гарнизон городка был представлен взрослыми мужчинами, владельцами домов, т. е. насчитывал около 100 человек, пригодных для войсковой службы. Насельниками острова были отправившиеся согласно летописи в 1310 г. в поход новгородцы. Такие отряды, как установлено, состояли из вольных охочих людей, молодцов. Попав на Вуоксу, они создали своеобразное военное поселение свободных колонистов. В 1314 г. летопись называет их городчанами, что приравнивает этих людей к посадскому населению. Городчане XIV в. - одновременно воины, торговцы и ремесленники - отличались, очевидно, универсальностью своих занятий больше, чем их потомки XVI в. Предметы быта в исследованных постройках почти не сохранились. Дело в том, что после пожара 1360 г. жители, видимо, вернулись к своим пепелищам. Несгораемое имущество было, по-видимому, извлечено и удалено, вплоть до опаленных, но не сгоревших бревен подкладочной конструкции. Найденные здесь по большей части в разрозненном виде вещи не отличались от обычных изделий русских городов. Исследование нижнего строительного горизонта приводит в согласии с летописью к заключению, что новгородцы не были единственными обитателями новосозданного форпоста. При разборке нижнего строительного горизонта в соседстве с русскими изделиями встречены вещи карело-финского облика. Для представления об этническом составе первых поселенцев Корельского городка показательной оказалась исследованная в 1972 г. южная часть раскопа, непосредственно примыкающая к существующей куртине. Здесь на глубине 1.1-1.4 м на пространстве 2 на 4 м в пласте раскисшего, не поддающегося ясной графической фиксации дерева, соответствующего нижнему строительному горизонту, было открыто скопление вещей, а именно бронзовая скорлупообразная фибула с деградировавшим звериным орнаментом, обломки двух перстней - спирального и ложновитого, равноплечная и подковообразная бронзовые фибулы, бронзовая пронизка, пастовая буса, уже упоминавшаяся бронзовая лампадка с шарнирной ручкой, костяные игла, ручки ножей, три глиняных пряслица, точильный камень, оплавленные кусочки и окислы бронзы, жернов. Привлекают внимание некоторые бронзовые вещи комплекса. Такова прежде всего скорлупообразная фибула с деградировавшим звериным орнаментом. Еще одна такая же застежка найдена на нашем городище еще в XIX в. Карта распространения 53 изделий этого типа, восходящих к скандинавским оригиналам XI в., показательна. В Саво их найдено II, в Восточной Приботнии-2, в Хяме-3, Швеции-2, на территории Ижорской земли - 3, в Орешке - 2, в костромских курганах - не менее 2. Основное скопление «звериных» фибул приходится на территорию Карелии. Почти все из 27 находок происходят из округов Суотниеми, Ряйселя, Каукола, Рауту, Саккола, Пюхеярви, Гиттола, Киркийоки, тесным полукольцом окружающих древний город на берегах Вуоксы. Сразу по нескольку фибул рассматриваемого типа найдены Т. Швиндтом в карельских могильниках Суотниеми, ряйсельском Ховинсари, каукольской Ковериле. Определенная сконцентрированность и местонахождение находок, удаленных от Корельского городка на 5-50 км, несомненно очерчивают район сбыта городской продукции. К тому же сходство самих изделий настолько велико, что они производят впечатление серийно изготовленных в одной мастерской в относительно непродолжительный отрезок времени. Находящийся в центре данного района Корельский городок можно рассматривать в качестве естественного и наиболее вероятного центра, производившего популярные у карельских женщин изделия. Предположение о местном производстве бронзовых (и не только рассматриваемого типа) украшений подтверждается и нахождением в нижнем строительном горизонте тиглей для плавки бронзы и их обломков. А в 1976 г. обнаружена бронзовая чушка, приготовленная в тигельной форме, но почему-то в дальнейшем не использованная. Разумеется, географическая рассредоточенность так называемых звериных фибул, широкая дата их бытования в пределах XII-XIV вв. и некоторые орнаментальные различия предполагают несколько мест их изготовления. Однако вуоксинское в этом ряду пока является наиболее компактным по территории и дате.

Находки Корельского городка во многом рассеивают хронологические неясности и, в частности, приобретают эталонное значение при установлении верхней даты карельских кексгольмских могильников. Эти захоронения относят к XI-XIII вв. (по Т. Швиндту- 1100-1350 гг.). Теперь становится ясным, что некоторые богатые погребения этой культуры синхронны городу в низовьях Вуоксы.