Археологические раскопки

Средневековые крепостные сооружения Ямгорода, к сожалению, разрушены, что породило трудности в их изучении. Единственная специально посвященная этим исчезнувшим сооружениям статья написана В. В. Косточкиным [1]. Исследователь, основываясь на планах XVIII в., следующим образом представил устройство Ямгорода. Городская крепость в плане приближалась к трапеции (размеры по осям 55х56 м.). Возникла она в начале XVI в. и, «по-видимому, в самой незначительной степени была связана с остатками своей новгородской предшественницы». В. В. Косточкин обратил внимание на регулярность плана крепости с четырьмя прямолинейными пряслами и угловыми круглыми и прямоугольными башнями, стоящими симметрично друг другу на противоположных углах.

Несколько иначе трактовал Ямгород П. А. Раппопорт. Заметив, так же как и В. В. Косточкин, регулярные очертания этого укрепления, он датировал его более ранним временем, а именно серединой XV в., когда в военном зодчестве Руси обнаружилась тенденция к сложению нового типа четырехугольных укреплений с башнями по углам. Высказанная мысль правомерна с той поправкой, что поиски «регулярности» в древнерусском военно-инженерном деле имели место в более раннее время [2].

Наметившиеся различия в датировке Ямгорода побуждали к дальнейшим изысканиям. В 1971 г. в г. Кингисеппе впервые были проведены археологические работы, обнаружившие полную сохранность нижних частей некогда существовавших там стен и башен. Тогда же  Ленинградским отделением Института археологии АН СССР по просьбе А. Н. Кирпичникова были присланы из королевского военного  архива Стокгольма пять фотокопий неопубликованных (за исключением одного) чертежей Ямгорода,  выполненных в 1645 – начале 1680 гг. Новизна этих очень подробных чертежей оказалась таковой, что перевернула все представления о Ямгородской крепости. На них была изображена не четырех, а девятибашенная крепость размером по слоям 140 X 240 м и общей площадью 2,5 га. Предмет ученых споров – четырехбашенное укрепление – на этих планах выделено лишь в качестве кремля, являющегося составной частью большого, также почти трапециевидного по своему очертанию окольного города. Периметр внешнего обвода крепости достигал 720 м. В ней насчитывалось шесть круглых и не менее трех четырехугольных башен. На планах воспроизведены неизвестные подробности: дороги, ров, деревянный отводной острог у входа в крепость, контрфорсы, лестницы на стену, двухбашенный вход в цитадель, каменная церковь внутри последнего и т. д. Точность чертежей (особенно относившихся к 1680 г.) оказалась настолько велика, что они, насколько это возможно судить по остаткам построек, сопоставляются с современной топографией местности Ямгородского городища. Таким образом, благодаря архивным черте­жам удалось совершенно по-новому представить целый большой военно - инженерный комплекс, который в целях проверки и уточнений был ис­следован и археологически. Это исследование полностью подтвердило достоверность бесценных для истории русской фортификации чертежей [3].

Исследовательские заблуждения, связанные с истинными размерами и обликом средневекового города Ям, объясняются только теперь выяс­ненными переменчивыми обстоятельствами его позднесредневековой судьбы. На исходе средневековья этот укрепленный пункт переходил из рук в руки враждующих сторон без длительных осад и тяжелых штур­мов. В 1581 г. крепость впервые была сдана шведам, но в 1590 г. после 3 дней осады отвоевана русскими, «а били по городу из наряда». В 1612 г. Яма вновь захвачена (на этот раз до 1703 г.) шведами.

Несмотря на все «взятия», еще в первые десятилетня XVII в. военное значение Ямгорода оценивалось достаточно высоко, он описывался как чрезвычайно укрепленный форпост и ключ к Московскому царству.

В середине XVII в., когда старая русская твердыня пришла в вет­хость и стала казаться ее хозяевам устаревшей, возник вопрос о сносе. Подтолкнуло к этому и еще одно обстоятельство. В 1658 г. русские вой­ска штурмом ворвались в «большой каменный город Ямы» шведы же заперлись во внутреннем «малом выше городе», который, по словам воеводы князя В. Солнцева, был «не велик, но добре крепок». У осаждаю­щих произошла заминка, и воевода писал, «что де им без большого ло­мового наряду к вышегородку, к Яме приступать не уметь, потому место крепкое, а петард де с ними нет». Попытка взять вышгород с помощью присланной в подмогу «ломовой пищали» окончилась неудачей, и напа­дающие сами оставили уже взятую частично крепость. Приведенный боевой эпизод примечателен тем, что (факт редчайший) показывает, как могла самостоятельно защищаться крепостная цитадель даже в случае сокрушения первой внешней линии обороны. Ненадежность стен боль­шого каменного города и «твердость» малого вышгорода вероятно, оказала влияние на планы разрушения не всей крепости, а только ее части [4].

В 1681 г. Ямгород обследовал крупный шведский фортификатор Э. Дальберг. В своем отчете королю он отметил, что «некоторые башни и стены (Ямы) очень хорошие, все же большая часть их в ближайшем будущем развалится сама собой... Яма лежит на реке Луге, которую, однако, можно перейти выше и ниже замка зимой и летом». Далее в отчете указывалось, что ни Яма, ни Копорье, «по-видимому, не ремонтировались с тех пор, как попали в руки швед­ской короны». Подобные работы были бы обременительными, поэтому Яму, чтобы лишить противника «надежной позиции и зимних квартир», нужно «чем скорее, тем лучше сравнять с землей». Участь стен и ба­шен крепости на р. Луге была, таким образом, предрешена. В 1682 г. их взорвали с помощью 40 бочек пороха. «Большой город» Ямы пере­стал существовать, но уцелел четырехбашенный детинец — вышгород. По трассе взорванных стен шведы начали было насыпать земляные, но только в 1703 г. сразу после взятия Ямгорода (переименованного тогда в Ямбург) русскими войсками там по проекту Петра I были возведены четыре бастиона, и прежний каменный детинец вновь приоб­рел значение внутренней цитадели. Петровская перестройка Ямбурга лишь в незначительной мере кос­нулась древнего вышгорода. Большая часть этого сооружения была сохранена и в таком виде показана инженером Д. Г. Гольпманом на плане крепости, отосланном после завершения работ Петру I. В таком же, только более профессионально выполненном виде изображался план Ямбургской крепости на ряде чертежей, изготовленных в течение XVIII в. На этих листах различимы и очертания детинца, снабженного воротами, состоящими, по-видимому, из сдвоенных башен, соединенных сквозным проходом [5].

В течение первой половины XVIII в. Ямбург рассматривался рос­сийскими военными руководителями как необходимая преграда «для удержания неприятельских и защищения наших партий». Постепен­ное разрушение крепости «ради обывательских нужд» началось в 1760 г. В 1781 г. Екатерина II, увлеченная проектом создания в го­роде промышленного пригорода столицы, «повелела» разобрать на строительный камень башни древнего вышгорода. Так с поверхности земли исчезли остатки средневековой крепости.

Нижние части укреплений, однако, сохранились. В 1909 г. при строительстве на берегу р. Луги Коммерческого училища неожиданно натолкнулись на кладку южной башни и расчистили там направленную на восток амбразуру. Здание училища построили, отодвинув его не­сколько вглубь от берега. И здесь при устройстве фундамента, видимо, снова натолкнулись на старую кладку, но об этом никаких сведений не сохранилось. На основании вида  и устройства найденной в 1909 г. бой­ницы В. В. Косточкин и датировал Ямгородскую крепость, а точнее — «вышгород», началом XVI в.

Ямгородское городище занимает топографически обособленный район вдоль берега р. Луги (ныне городской парк). Над уровнем реки пло­щадка городища возвышается до 16 м. В северной части городища при­мерно на 6 м. поднимаются два земляных бастиона с прилегающими куртинами, насыпанных, как упоминалось, в 1703 г., в южной — земля­ные сооружения петровской поры всюду срыты. Через южную оконеч­ность городища (там, где был вышгород) проходит шоссе Санкт-Петербург - Таллин и находится построенное в 1909 г. здание Коммерческого училища. С юга и севера место исчезнувшей крепости окантовывается рвами, а с запада - прудом, стекающим в северный ров. Не­смотря на все нынешние и прошлые разрушения, расположение некогда существовавших здесь каменных стен и башен поддается распознанию. В ряде мест, в особенности в обрезе берега р. Луги, из-под земляных насыпей (1703 г.) на поверхность выступает кладка из плит высотой в среднем 1,8 м. Даже визуальный осмотр убеждает в том, что нижние части крепостной преграды сохранились на значительном протяжении, скорее всего по всему периметру. Археологические раскопки, проведен­ные в 1971 г., это полностью подтвердили. Сообразуясь с выходами кладки и показаниями шведских чертежей XVII в., было заложено де­вять раскопов общей площадью 960 м.

В раскопе в восточной стороне городища сразу под дерном обнару­жена хорошо сохранившаяся стена «большого города» (ширина 4,5 м, высота от основания 1,9 м). Она сложена из плитняковых квадров (10 - 20 X 45 - 50 см.) серого и коричневого цветов, пролитых известковым раствором кремового оттенка. Сердцевина преграды забутована мелкими плитами. Сооружение покоится на слое глинистого песка, ниже нахо­дится скала. К внутреннему фасаду стены примыкает гумусный слой толщиной 15 см, судя по нескольким черепкам относящийся к XVI в. Вскрытого, уходящего за пределы раскопа участка кладки длиной 15 м оказалось достаточно для хронологического определения. Судя по толщине постройки, а также по характерной квадровой обли­цовке, раствору, сплошной наружной обмазке (толщина до 2 см), нако­нец, датировке прилегающего культурного слоя (отложившегося в пе­риод функционирования преграды), стена относится к концу XV - началу XVI в. Аналогичным по устройству был и вскрытый отрезок восточной стены детинца, только его ширина 3,5 м, а сохранившаяся вы­сота 1 - 1,3 м.

Дальнейшие изыскания касались сооружений детинца. Здесь, в за­падной прибрежной части городища, почти сразу под дерном, показа­лась кладка из плит серого, зеленоватого и коричневого цветов. Ее рас­чистка на протяжении 22 м выявила части оригинального воротного устройства Ямгородского вышгорода, состоящего из двух смежных квад­ратных в плане башен (точнее полубашен, так как у каждой из них отсутствовала тыльная, четвертая, сторона). Внутри этих ба­шен существовал общий коридорный проход (длина 17,5 м, ширина до 3,5 м), некогда разделенный, судя по выступам кладки, тремя воро­тами. Сохранились облицованные тесаным плитняком проемы проходов. Перед воротным устройством (местами уцелевшим на высоту до 1,7 м считая от уровня каменного пола прохода) обнаружена так называемая волчья яма - четырехугольная, открытая сверху камера глубиной около 4 м, две противоположные стены которой служили, очевидно, опорами подъемного моста. Следовательно, человек, входивший в детинец, дол­жен был миновать мост через ров, подъемный мост над «волчьей ямой» и далее пройти по коридору с тремя последовательными воротами (и, может быть, с подъемной решеткой). В случае подъема моста и запора ворот такой путь, естественно, прерывался.

Составляющие архитектурные компоненты воротного устройства были разграничены как по стыковочным швам, так и по отличиям кладки. Лучше сохранился воротный проем в толще (ширина 3,7 м) стены детинца. Этот проем облицован известняковыми квадрами 15 – 20 на 32 - 40 см с шириной швов 2 - 4 см. На западной стороне прохода открыт паз, куда утапливалась поперечная перекладина открытых ворот. Там же, перед наружным выступом, находился метал­лический подстав самих ворот, по ширине равных 2,3 м, т. е. с одним створчатым полотнищем. Данный проход по всем признакам явно от­носится к тому же времени, что и описанные выше отрезки стен «большого города» и детинца. Не касаясь описания архитектурных деталей полубашен, можно по­лагать, что весь обнаруженный воротный комплекс функционировал вплоть до 1780 - 1781 гг. Это подтверждают и планы XVII - XVIII вв. А воздвигнут он в течепие XVI в. путем постепенной пристройки впри­тык к проходу в детинец сначала одной, а затем другой полубашни. Постройка дополнялась и усложнялась, чтобы затруднить доступ к пер­воначально безбашенному входу в детинец. Она спланирована таким образом, чтобы вплотную примыкать к степам детинца и «большого города» в месте их соединения. По своему типу сооружение напоминает двухчастные воротные башни времен пушечной фортификации, но по деталям конструкции не имеет точного соответствия в русской военной архитектуре конца XV - XVI в. Очевидно, именно этот замысловатый вход не смогли преодолеть русские войска во время штурма вышгорода в 1658 г. В ходе дальнейших раскопок детинца были обнаружены его башни. Диаметр северо-восточной башни достигал 13,2 м, в ее западной части сохранились проход (ширина 1,6 м) со двора в первый ярус боя и остатки ниши, куда утапливалась открывающаяся внутрь дверь. В этот проход выходят ступени лестницы, ведшей из первого яруса во второй. Внутренний объем нижнего яруса почти не сохранился, но его удалось оконтовать (диаметр 5 м) по фрагменту уцелевшего полукружия. Толщина стен башни (около 3,9 м) почти равновелика примыкающим к ней пряслам. В 2 м от основания соору­жения начинался ров, отрезающий детинец от «внешнего города». Юго-западная башня детинца обнаружена в прибрежной части го­родища, южнее моста через р. Лугу, построенного в 1926 г. Это оборо­нительное сооружение было открыто в 1909 г. и почти до пола первого яруса разрушено во время строительства упомянутого моста. Однако восточная сторона башни сохранилась на высоту 2,5 м (считая от пола) с лестницей на второй ярус и пушечной бойницей. Бой­ница (на просвет размер 18 X 95 см) несомненно первоначальная; она была обращена вдоль южного прясла детинца (можно предположит наличие в башне и второй фланкирующей амбразуры, направленной вдоль берега р. Луги). Диаметр всего сооружения 14,5 м, а его внутреннего помещения - 6 м. По технике кладки (лицевые плиты равны 15 - 20 X 40 - 70 см) и деталям устройства рассматриваемая башня тождественна описанной выше северо-восточной.

Исследования показали, что детинец строился как особое самостоятельное укрепление, способное оказать сопротивление в случае прорыва внешней линии обороны крепости. Время его постройки можно определить по раскопанным круглым башням. По своему плану и та­ким деталям, как бойница, внутристенные лестницы, входы, они полностью соответствуют (в нижних частях) Провиантской и Воротной башням Ивангорода, построенным, по-видимому, не позже 1510 – 1520 - х гг. Столь разительное совпадение, свидетельствующее о градо­строительном почерке, возможно, одной артели каменщиков, приводит к заключению о том, что Ямгородский детинец возводился, а точнее перестраивался, одновременно с Ивангородом или в очень близкое к тому событию время. Далее, учитывая очевидное сходство круглых башен детинца и «большого города» (что устанавливается по шведским планам), дату военно-инженерных работ можно распространить и на этот последний. Капитальной переделке Ямгорода в связи с полным приспособлением к огнестрельному оружию несомненно способствовали следующие обстоятельства. В 1496 г. Ивангород был захвачен шведами, но вскоре без боя ими оставлен. Осенью того же года новгородские и псковские строители под защитой едва ли не 3000 войска (по сообще­ниям западных источников «изо всех сил») восстановили эту крепость. В дальнейшем, примерно в первой четверти XVI в., к ней пристроили ставший главным укреплением район — Большой Боярший город. Вполне возможно, что тогда же была укреплена и Ямгородская крепость, находившаяся в 22 км к востоку от Ивангорода.

Итак, раскопки 1971 г. выявили части значительного, в основном единовременного, двухчастного укрепления, выстроепного около 1500 г. в манере, характерной для образцов сформировавшейся пушечной фор­тификации. С помошью данных археологии, шведских чертежей, соотнесенных с современной топографической съемкой местности, ямгородский военно-инженерный комплекс удалось реконструировать [6].